Противоядие от разочарования: Марк Аврелий о том, как сохранять душевное равновесие и эмоциональную невозмутимость
Противоядие от разочарования: Марк Аврелий о том, как сохранять душевное равновесие и эмоциональную невозмутимость
Большинство наших умственных, эмоциональных и духовных страданий происходит из-за столкновения ожиданий и реальности. Отряхиваясь от пыли среди обломков, избитые и возмущенные, мы причиняем себе еще больше боли, возмущаясь тем, как реальность осмелилась не сложиться так, как мы того хотели.
Решение не в том, чтобы подчинить вселенную нашей воле, как бы нам этого не хотелось. Решение в том, чтобы откалибровать наши ожидания — средство, которое может показаться слишком прагматичным, чтобы быть в пределах досягаемости, когда эмоции горят.
Уолт Уитмен понял это, когда, сраженный паралитическим инсультом, задумался, что же делает жизнь стоящей того, чтобы жить и решил: «Понизь свои желания и усмири вкусы, удели внимание тому, что кажется плохим, и дневному свету и небу». Так он перестал причинять себе дополнительных страданий — он перестал возмущаться тем, как тело подвело его. Он не тратил силы, чтобы требовать от своего тела совершить невозможный подвиг против реальности и выздороветь. Он не проклинал мир и не завидовал тем, кто может наслаждаться прогулками у реки. Он изменил свои ожидания, чтобы они соответствовали его новой реальности, и стремился найти свою радость там, в этих новых параметрах жизни.
То, что верно для тела и души, так же верно и для взаимоотношений, этого прекрасного и ужасающего обмена между отдельными людьми. Насколько увереннее мы бы радовались жизни, если бы перестали негодовать, что другие не смогли вести себя так, как мы от них ожидали.
За два тысячелетия до культуры Интернета, странный подросток ставший римским императором и философом-стоиком, Марк Аврелий, обратился к этой любопытной тенденции к саморазрушению человеческого разума с присущей ему скрупулезностью и несентиментальностью в своем дневнике. Позже, эта книга стала известна как «Размышления» Марка Аврелия. Она стала одним из столпов философской системы стоицизма и дала бесчисленным поколениям инструменты, чтобы решать экзистенциальных проблемы человеческого бытия и вдохновила других искать собственные ответы на вопросы, которые Марк Аврелий не описал. Так, тысячелетия до рождения теории вероятности, Марк Аврелий говорит о вероятностно-статистическом утешении:
Когда тебя задевает чье-нибудь бесстыдство, спрашивай себя сразу: а могут бесстыдные не быть в мире? Не могут. Тогда не требуй невозможного. Этот — он один из тех бесстыдных, которые должны быть в мире. И пусть то же самое будет у тебя под рукой и с жуликом, и с неверным, и со всяким как-либо погрешающим, вспомнишь, что невозможно, чтобы не существовал весь этот род, и станешь благожелательнее к каждому из них в отдельности. Очень помогает, если тут же поразмыслишь о том, какая добродетель дана человеку природой против этой погрешности. А ведь дана ею в противоядие, скажем, грубости — мягкость, против другого — другая сила.
10.42
За тысячелетия до того, как Уильям Джеймс начал эпоху современной психологии радикальным утверждением, что наш опыт — это то, чему мы «согласны уделять внимание», тысячелетия до того, как нейробиология пришла к определению места сознания в квалиа личного опыта, Марк Аврелий подает этот классический стоический коктейль из простых формулировок очевидных истин, от которых трудно отказаться и стоит практиковать ежедневно:
Что вещи не имеют власти над душой. Они стоят там неподвижно, снаружи. Беспокойство приходит только изнутри — из нашего собственного восприятия.
4.3
Из этого следует любопытная, приводящая в бешенство основа нашей человечности: что бы ни делал другой человек — с нами, над нами или рядом с мембранным пузырем наших воображаемых границ — наша реакция всегда возникает из царства чувств, этого единственного суверенного источника света, над которым мы обладаем полной свободой воли и властью. Еще более возмутительно, напоминает нам Марк Аврелий, что наше возмущение каким-то совершенно неправильным поведением человека, является ошибкой не того человека, а нашей:
Есть ли у боли и удовольствия свои крючки в тебе?.. Если ты руководствуешься здравым смыслом, они тебе не причинят вреда и даже не помешают. Никто не может препятствовать работе ума. Ничто не может добраться до него — ни огонь, ни сталь, ни тираны, ни насилие — ничто. До тех пор, пока это «сфера разума» в совершенном спокойствии.
8.41
Заметив, что злость на обидчика не повлияет на его поведение и только еще больше встревожит собственную душу, Марк Аврелий предлагает исследовать ваши собственные сокровенные ценности:
Не беспокойся. Природа управляет всем. И очень скоро ты станешь никем и нигде — как Адриан и как Август. Дальше сосредоточься на том, что нужно сделать. Сосредоточь на этом свои глаза. Напомни себе, что твоя задача — быть хорошим человеком; напомни себе, чего требует от людей природа. Тогда сделай что нужно без колебаний и говори правду так, как ее видишь. Но с добротой. Со смирением. Без лицемерия.
8.5
Это лишь одно из проявлений центральной мысли «Размышлений» — проекта обучения ясно видеть, который является величайшей самозащитой от душевных страданий. В конце концов, так много разочарования и злости выходит из столкновения между нашими ожиданиями и представлениями с реальностью. Это все — боль разочарования, разгорающаяся в те моменты, когда завеса иллюзии приподнимается или мы, наконец, можем ясно увидеть реальность.
Преодолевая пространство и время, культуры и цивилизации, Марк Аврелий предписывает противоядие:
Всегда определяй то, что воспринимаешь, — прослеживай его границы, — чтобы видеть, что это на самом деле: его сущность. Раздевай догола. Наблюдай полностью. Без изменений. И называй его по имени — саму вещь и все ее составляющие, к которым она в конечном итоге вернется. Ничто так не способствует духовному росту, как эта способность к логическому и точному анализу всего, что с нами происходит. Смотри на все так, чтобы понимать, какую потребность оно удовлетворяет и в каком мире.
3.11
Ясность видения, напоминает нам Марк Аврелий, — основа правильных действий. И хотя наши собственные правильные поступки не могут быть гарантией хорошей жизни, — это наша единственная гарантия:
Если делаешь что-то усердно, решительно и с добротой, следуя здравому смыслу; если вместо того, чтобы отвлекаться на ненужное, ты сохранишь свой дух нетронутым и устойчивым, как будто ты должен отказаться от него в любой момент и вернуть; если ты делаешь что-то не с ожиданиями или уклонениями, а с удовольствием, если это дело соответствует природе и если то, что ты говоришь, сказано с истинной честностью, ты будешь жить хорошей жизнью. И никто не может помешать тебе!
3.12
Марк Аврелий, не единственный апостол стоицизма. О противоядии от беспокойства писал Сенека и Эпиктет, как и другой великолепный древний, но безымянный классик из традиции мудрости другой цивилизации, Дао дэ цзин. Одно беспокоит меня в этом тексте — переводы. Ведь древние тексты дают огромную возможность откалибровать охват учения для нашей нынешней аудитории без потери смысла, а те переводы, которые есть — чрезвычайно трудно использовать. Но пусть мои переводы будут моей ответственностью и на моей совести.