Две причины, почему современный стоицизм искажен
Или как древняя философия сводится к избитым советам по самопомощи.
Мне грустно отмечать, что стоицизм становится древней философией, вырванной из контекста, лишенной глубины и сведенной к избитым жизненным советам и хак-программами самопомощи.
Я серьезно отношусь к стоицизму. Я много писал о нем и считаю, что это прекрасная философия. Я и близко не являюсь экспертом в эллинистической философии, но считаю себя заядлым любителем.
Но я беспокоюсь. Я беспокоюсь, что стоицизм подается как интеллектуальный гарнир из поп-психологии, осознанности и красивых аффирмаций. С начала пандемии я наблюдал, как множатся статьи о стоицизме, как будто кто-то закинул Ментос в ведро Кока-Колы. В трудные времена мы стремимся к простым ответам и это понятно.
Люди часто говорят, что если бы Иисус вернулся прямо сейчас, он был бы в ужасе от того, чем является христианство сейчас и как живут те, кто называет себя христианами. Интересно, что бы подумал Зенон, основатель стоицизма, или Хрисипп, великий теоретик стоицизма, о том, что считается стоицизмом в 21 веке?
Вот две причины, из-за которых я настороженно отношусь к советам, книгам и курсам современных стоиков.
Вопрос контроля
Стоицизм содержит некоторые действительно полезные идеи о психическом здоровье — философия даже оказала некоторое влияние на современную когнитивно-поведенческую психотерапию. Самый главный принцип заключается в следующем: есть то, что мы можем контролировать, и то, что нет. Сосредоточьтесь на первом.
Так, «философии принятия» поощряют вас терпеть беспорядочный мир. Современные стоики кричат со всех углов: «У тебя стресс? Перегружен работой? Вы отчаиваетесь из-за действий правительства? Беспокоит глобальное потепление? Тогда, возможно, тебе нужно понят, что ты это не можешь контролировать, а значит и переживать об этом не нужно!»
Сейчас я думаю, что принятие такого детерминистского взгляда на судьбу лишает нас возможности сделать мир лучше. Хотя сама идея понизить градус напряжения в том, что находится совершенно вне контроля — довольно хороша.
Причина, по которой стоические мыслители Марк Аврелий и Сенека считали, что мы мало что можем контролировать, была связана с тем фактом, что они были монистами. Они верили, что Вселенная состоит из одной субстанции, которая проявляется множеством способов, таких как огонь, вода, земля и плоть. Они верили, что всем управляет некий разум, который стремится к порядку и сделать все «по природе». В таком случае, можно отдавать этой Вселенной все, что сложно контролировать — она позаботится.
Я не верю, что божественная логика оживляет вселенную, как это делали стоики. Это одна из причин, по которой я отныне не считаю себя стоиком, и, скорее всего, вы тоже не можете себя считать таковыми.
Я видел десятки статей о стоицизме, где упоминается множество исторических личностей от Джорджа Вашингтона до Уинстона Черчилля, которых смело называют «стоиками». Определение «стоик» стало настолько широким, что практически любой здравомыслящий, пользующийся всеобщим восхищением деятель или знаменитость могут получить такой титул. Но вы не можете быть стоиком только потому, что вы хорошо справляетесь с трудностями так же, как не можете стать буддистом за то, что медитируете.
Здесь мне можно возразить, что стоицизм адаптировался к светскому современному миру. Я же скажу, что если это так, то в чем смысл? Если быть стоиком означает немного прокачать свою умственную упругость, то это настолько лишено содержания, что становится бессмысленным. Почему бы просто не быть собой?
Вопрос о богатстве
Существуют также менее широко освещаемые и более тревожные аспекты стоической доктрины. Одна из ключевых стоических идей, которую люди любят в сегодняшнем экономическом климате — это «предпочтительное и желательное безразличное». Да, в стоицизме четко существует понятие плохого и хорошего, но между ними также существует огромная категория «безразличного». Богатство и роскошь сами по себе не казались римским стоикам плохими. Вместо этого они были «безразличными».
С точки зрения богатства и власти Сенека был Джеффом Безосом своего времени (если бы Джефф Безос был вдвое богаче и владел тысячами рабов), а Марк Аврелий был нераскаявшимся автократом. У обоих был просто непристойный уровень богатства даже для того времени. И было довольно удобно в стоической этике развить мысль, что богатство — это «предпочтительное безразличное». То есть неважно, сколько у вас было денег, неважно, сколько у вас было рабов, земель, войск, поместий, виноградников, ферм, портов, кораблей, шахт, вилл и дворцов. Это не имело значения; если ты мудрец-стоик. Стоит ли удивляться, что стоицизм был так популярен среди богатой римской элиты?
Конечно, нет ничего постыдного в том, чтобы иметь деньги, но насколько богат тот, кто слишком богат? Какими этическими способами можно стать по-настоящему богатым? В какой момент ваше богатство становится неприемлемым или неудобным? Многие философии разрабатывают этические рамки, чтобы помочь вам ответить на эти вопросы. Цинизм, предшественник стоицизма, предостерегал от богатства и любой собственности. Эпикуреизм утверждал, что вам нужно только достаточное количество денег, чтобы удовлетворить ваши самые основные потребности, и чтобы быть счастливым. Стоики учили, что вы не должны позволять алчности поработить вас, но в основном молчали о моральных и социальных аспектах богатства и способах его приобретения.
Затем есть сами стоические мыслители. Читая статьи о стоицизме, посвященные самопомощи, можно подумать, что знаменитый стоический император Марк Аврелий был фигурой гуру, просвещенным, человеком, которого следует почитать, как Ганди или Мартина Лютера Кинга-младшего. Марк был, по большей части, хорош по римским стандартам того времени. Марк, ко всему был одним из пяти «хороших императоров» Рима, но он не был святым и гуру. Историк Кассий Дион сообщил, что, победив сарматское племя язигов, Марк хотел уничтожить все население региона. Это означало расправиться с язигами так же, как римляне расправились с евреями и карфагенянами: путем массовой резни, уничтожения посевов и городов огнем, пленения женщин и детей для продажи в рабство и полного уничтожения мужчин. Его труды, такие как «Размышления» раскрывают разумного и благонамеренного, но несколько меланхоличного верховного лидера. Но не требуется углубленного урока истории, чтобы понять, что стандарты римлян были довольно низкими.
Принуждение рабов сражаться насмерть на аренах и массовые публичные распятия были не древними нормами, а римскими нововведениями. Древние греки подарили нам театр и Олимпийские игры; римляне подарили нам игры смерти. Древний Рим — это то место, откуда мы взяли слово фашизм. «Fasces» (топор, привязанный к связке палок) был символом римской власти. Муссолини считал себя новым римским императором. Фашизм фетишизировал символы Рима не просто так.
Я не виню всех, кто интересуется стоицизмом, ведь я сам такой же. Тот факт, что стоицизм становится популярным и доступным — это хорошо. Мой совет заинтересованным — следовать авторитетным современным комментаторам стоицизма. Массимо Пиглюччи и Дональд Робертсон — два отличных и доступных писателя, за которыми я лично слежу. Также, рекомендую рассматривать стоицизм, как всего лишь еще одну философию, а не единственную доктрину для жизни. Читайте не только «Размышления» Марка Аврелия, но и таких писателей, как Мэри Уолстонкрафт и Лев Толстой, которые писали о том, как сделать мир лучше, о любви и освобождении без насилия, о возможностях изменить мир, а не о том, что изменить ничего нельзя.
Я восхищаюсь Аврелием и Сенекой как писателями. Радуюсь, что люди читают их работы. Но сейчас практически невозможно узнать, какими они были людьми в реальной жизни. Доказательства говорят о том, что они достаточно спорными, чем кто-либо, кого вы хотели бы поставить на пьедестал в своей жизни как путеводную звезду и гуру. К сожалению, их же тексты скрывают их истинную сущность. Марк постоянно убеждает себя быть лучше, в то время как Сенека замалчивает свое огромное богатство и политическую жизнь правой руки жестокого тирана. Они вдвоем, такие же сложные, как и все мы, и это многое может сказать о философии в целом, а не только о стоицизме. Возможно, лучший урок, который мы можем извлечь из их трудов — это продолжать стремиться осмыслить мир, независимо от пути, который мы выбираем для своей жизни.