25. Об осуждении, глубинах души, и природе истинного достоинства
Пришел к ней один человек, когда она сидела под деревом в тени, и сказал: “Мой брат несправедливо осудил меня и я не могу справиться с чувством горечи, которое разъедает всё внутри”.
Она ответила: Твой вопрос об одной из величайших тайн человеческого существования — почему слова других потрясают основы нашего бытия?
Боль от несправедливой критики похожа на стрелу, пущенной во тьме — она ранит не потому, что попадает в тело, а потому, что вся тьма ночи — это наше тело. Это место где живет наша неуверенность в собственной ценности. Поэтому куда ни стреляй — попадешь в цель. Когда мы страдаем от чужих слов, мы на самом деле страдаем от того, что не знаем, кто мы есть в действительности. Он говорит одном слово, а мы относим его ко всему себе.
Может ли океан оскорбиться на грязную каплю дождя? Может ли солнце потускнеть от того, что слепой объявит его тьмой? Нет — ибо их природа неизменна и самодостаточна. Твое страдание происходит не от критики, а от того, что ты забыл свою истинную природу.
Скажу еще раз: мы страдаем не от того, что происходит с нами, а от того, с чем мы себя отождествляем. Когда кто-то критикует тебя, он критикует образ, который сам же и создал в своем уме — призрак, тень, иллюзию. Но ты принимаешь эту критику как удар по своей сущности, потому что сам отождествляешь себя с похожим призраком.
Почему люди вообще судят друг друга? Если ты спрашиваешь, то учись усерднее. Ибо когда человек осуждает другого, он на самом деле проецирует вовне свою внутреннюю борьбу. Критик говорит не о тебе — он раскрывает содержимое собственной души, свои страхи, незажившие раны, ложные представления о том, что есть добро и зло.
Каждое суждение — это исповедь судящего. Когда кто-то называет тебя гордецом, он выдает свою борьбу с гордыней; когда осуждает за слабость — проявляет страх собственной уязвимости. Критика — это зеркало, в котором видна душа критикующего, а не критикуемого.
Более того, само стремление судить других рождается в ошибочном представлении о природе реальности. Люди принимают временные, изменчивые явления за вечные истины, внешние обстоятельства — за показатели своей внутренней ценности. Они живут в перевернутом мире, где тень принимается за существо, отражение — за реальность.
Твой брат критикует не тебя — он критикует образ в своем уме. А ты страдаешь, потому что принимаешь этот образ за себя. Но кто ты на самом деле? Тот, кого можно поранить словом? Или тот, кто осознает эту боль?
Между критикой твоего брата и твоей болью лежит пространство выбора, — сказала она, касаясь земли рукой. — Его слова создают в твоем уме впечатление, но ты обладаешь властью решить — принять это впечатление как истину или отвергнуть как иллюзию. Подобно колесу, который катится от толчка, но направление его движения зависит от формы, так и твоя реакция зависит не от слов брата, а от того, как устроено твое сознание. Если ты знаешь свою природу — никакая критика не собьет тебя с пути. Если же ты отождествляешь себя с ложными образами — каждое слово станет мучением.
В глубинах твоего существа, — продолжила она, глядя сквозь листву на небо, — сокрыта искра того же света, что озаряет звезды. Эта искра не может быть запятнана критикой брата, не может быть умалена его осуждением. Но ты живешь в забвении об этой своей природе, отождествляя себя с временной личностью, которая жаждет признания и боится осуждения. Твое страдание — это зов души, напоминание о том, что ты ищешь во внешнем мире то, что можешь найти только внутри себя. Ты ищешь подтверждения своей ценности там, где его в принципе не может быть, ибо твоя истинная ценность не зависит от мнений людей.
Твой брат тоже живет в этом неведении, создавая ложные представления о том, что делает человека достойным или недостойным. Но тот, кто пробудился к истинному знанию, видит за всеми масками одну и ту же сущность, играющую в бесконечные роли.
Истинная свобода начинается с понимания: желай только того, что полностью в твоей власти, — сказала она, рисуя что-то на земле. — А в твоей власти — только твои мысли, решения, внутренние состояния. Мнение брата, его одобрение или порицание — все это находится вне сферы твоего контроля, а значит, привязанность к этому неизбежно приносит страдание. Это не означает равнодушие к людям — это означает различение между тем, что существенно, и тем, что несущественно. Подобно актеру, который полностью погружается в роль, но помнит, что он не является своим персонажем, мудрец участвует в жизни, но не отождествляет себя с ролями и оценками.
Представь себя стоящим на вершине горы и наблюдающим за муравейником человеческих страстей внизу. С этой высоты и похвала брата, и его порицание кажутся одинаково мелкими и преходящими. Вся Земля — лишь точка в космосе, большая часть которой необитаема. Из тех немногих, кто населяет эту точку, сколько вообще знают о твоем существовании? И что представляет собой тот, кто судит тебя?
Критика — это всего лишь впечатление, поступающее в твой ум. Ты не обязан принимать ее как истину.
Какие раны заставляют человека нападать на тебя? Какие страхи движут его суждением? Что его слова говорят о нем самом?
Ты — не то, что он о тебе думает. Ты — сознание, которое осознает его мысли.
Ты — та неизменная основа, на которой возникают и исчезают все временные переживания.
Исследуй, какие части тебя еще привязаны к внешним оценкам? Где ты еще ищешь вовне то, что есть внутри?
Должен ли ты защищать свою правоту перед братом? — спросила она, улыбнувшись. — Этот вопрос подобен вопросу: должно ли солнце доказывать, что оно светит? Истинная правота не нуждается в постоянной защите — она проявляется сама собой через твои действия, твой образ жизни, твое внутреннее состояние. Когда ты чувствуешь непреодолимое желание оправдаться, спроси себя честно: это исходит из любви к истине или из страха за свой образ? Служит ли эта защита гармонии или только кормит твоё эго, жаждущее признания?
Иногда мудрость требует молчания — позволить недопониманию раствориться само собой. Иногда — спокойного объяснения, исходящего не из обиды, а из желания внести ясность. Но никогда — гневной защиты, которая лишь умножает конфликт и укрепляет иллюзию раздельности между людьми.
Взгляни на отношения с братом с точки зрения вечности. Все мы — путешественники в бесконечном времени и пространстве. Через сто лет вас обоих не будет среди живых. Через триста лет даже память о вас сотрется. Что тогда означают временные мнения временного человека?
Но это не призыв к безразличию — это приглашение к освобождению.
Когда ты осознаешь преходящность всех человеческих суждений, включая суждения близкого, ты можешь действовать из более глубокого источника — из вечной любви, которая течет через тебя независимо от того, понимает он ее или нет.
Высшая мудрость не в том, чтобы отвергнуть брата или стать к нему равнодушным. Она в том, чтобы интегрировать внешнее и внутреннее, временное и вечное, человеческое и божественное. Ты можешь полностью участвовать в жизни, заботиться о том, как тебя воспринимает человек как о практическом моменте, но при этом знать, что твоя истинная ценность лежит в иной плоскости.
Подобно лотосу, который растет из грязи на дне водоёма, но остается незапятнанным, мудрый живет в мире человеческих мнений, но не запятнывается ими. Он использует критику как компас — не для того чтобы определить свою ценность.
Боль от критики — это не проклятие, а благословение в маскировке. Она указывает на те части твоего существа, которые еще привязаны к иллюзиям. Каждый момент страдания от осуждения — это возможность сделать шаг к большей свободе.
Истинное освобождение не в том, чтобы стать бесчувственным к критике, а в том, чтобы встречать ее из места такой глубокой уверенности в своей истинной природе, что никакие внешние бури не могут потревожить океан внутреннего покоя.
Помни: ты не тот, кем тебя считает человек.
Ты не тот, кем считаешь себя сам.
Ты — само сознание, в котором возникают все эти представления.
Когда эта истина станет не просто идеей, критика перестанет быть мучением.
Она станет просто еще одним явлением в бесконечном потоке жизни.
Значение ее не больше, чем шум дождя для того, кто укрыт в надежным покровом своей истинной природы.
Другие части Послания пустоты