Смелость быть нормальным или невозможность излечиться от жизни
Психотерапевтический язык незаметно проник в нашу повседневную речь. Он начал подменять собой то, как мы говорим о любви и отношениях, о боли и страдании. Постепенно, используя его как основной инструмент для самопознания, мы теряем слова для описания самих себя. Личность рискует стать просто выученным психологическим описанием.
Прежде чем продолжить, важно прояснить: я говорю о крайностях, которые наблюдаю в обществе. Я глубоко убежден в ценности психотерапии и психиатрии, когда они действительно необходимы. Мои размышления касаются лишь того, как полезный инструмент превращается в единственную призму для взгляда на мир.
В современной терапевтической культуре любая человеческая черта может стать проблемой, требующей решения. Всё слишком живое — привычки, странности, сильные чувства — теперь принято помечать ярлыком и объяснять с точки зрения диагноза. Особенно это заметно в социальных сетях, где некоторые молодые люди выстраивают целую личность вокруг своих расстройств, словно это их главная и самая важная характеристика. Поколения зумеров и альфа уже усваивают, что их нормальные черты характера — это и есть симптомы.
Мне кажется, в стремлении всё в себе и о себе объяснить, мы теряем тайну, романтику и, в конечном счёте, самих себя.
Мы теряем язык для описания людей.
Раньше человек был рассеянным, вечно опаздывал, но при этом мог быть многогранным и интересным. Теперь говорят, что у него просто СДВГ.
Раньше ребёнок был застенчивым, смотрел в пол при разговоре, прятался за маму и краснел — и это казалось милым. Теперь могут спросить, нет ли у него недообследованного расстройства аутистического спектра.
Раньше люди были удивительными, любопытными, душевными, раздражающими, захватывающими. Сейчас человек — это сплав черт предков, симптомов и диагнозов. Раньше семья говорила ребёнку слова поддержки и любви, но также проявляла строгость и требовательность. Теперь всё это — интроекты, манипуляции, травмы.
Мы больше не просто люди. Мы превращаемся в ящик с аккуратно подписанными ярлыками.
Больше нет щедрых, дамских угодников, душ нараспашку, трудяг или амбициозных. Наши отцы и матери, дедушки и бабушки не знали, что они созависимые, невротики или травмированные. Они просто жили. Теперь же молодые люди хватаются за диагнозы, потому что те, как им кажется, всё объясняют. Каждая частичка их личности оказывается заключена в рамки термина.
Больше нет жизненного опыта. Нет времён года жизни. Нет чуда или тайны в преодолении трудностей. Есть только диагностическое объяснение, что с тобой не так.
Мы не можем просто безумно и нелогично любить. Нужно докопаться до сути, найти скрытые мотивы, причину влюблённости именно в этого человека. И ответ, как правило, находится простой — травма. Вероятно, партнёр напоминает о родителе, и у тебя не влюблённость, а проблемы с привязанностью.
Я верю в силу психотерапии. Но я не уверен, что мы стали более просвещёнными и эмоционально развитыми, чем предыдущие поколения. Моя прабабушка была матерью, женой, дочерью, пережившей два голодомора и Вторую мировую войну. Она в одиночку вырастила сына, сама научилась читать и писать. Она часто бывала невыносима, но в то же время самоотверженна и всё принимала близко к сердцу. И это из-за неё у меня проблемы с отвержением?
Они были душами. Мы — набором диагнозов.
Возможно, именно поэтому наше поколение так зациклено на теме отношений и родительства. Мы бесконечно обсуждаем, каким должен быть партнёр, что он должен делать, анализируем свою готовность и свои травмы. Отношения и ответственность небезопасны, неконтролируемы и зависят как минимум от другого человека. А партнёра и детей нельзя каталогизировать и описать диагнозом, чтобы «вылечить» и сделать пригодными для себя. Супружество и родительство всегда будут нести в себе момент безумства и безрассудства. И в этом есть нечто глубоко человеческое.
Возвращаясь к реальности, я вижу, что свободный образ жизни подменяется самонадзором. От ярлыков, которые должны были освобождать, мы стали ещё более закомплексованными. Больше нет просто воспоминаний — есть их объяснения. Больше нет отношений — есть типы привязанности и созависимости. Мы обесценили внешний мир и убедили целые поколения, что смысл жизни находится исключительно в наших головах. Мы учим детей не жить, а душераздирающей осознанности, где единственное понимание мира — это поиск причин.
Невозможно излечиться от того, что ты человек. Именно поэтому индустрия психического здоровья на пике. Объясняйте достаточно долго, и вы непременно найдёте патологию.
Нам постоянно говорят работать над собой. Но, возможно, нужна смелость, чтобы не объяснять всё, чтобы отпустить контроль и сопротивляться импульсу вечно погружаться в себя. Мы никогда не сможем понять себя в отрыве от мира — мы и так достаточно много думаем о себе. Понять себя мы можем через наши поступки, образ жизни, отношение к другим людям.
Сквозь призму психологии мы требуем от себя полного самопознания и осмысления каждого опыта, как будто сама жизнь — это проблема, которую нужно решить.
Что если набраться смелости, чтобы быть просто нормальным? Не интерпретировать и не дешифровать каждое чувство, решение или воспоминание. Просто позволить прожитому остаться неразгаданным, как будто оно пришло со звёзд. Тайна. Что если просто держаться за свою личность? Заявить, что ты — человек.
Что если в конце концов окажется, что единственной проблемой одержимых самоанализом было то, что они — люди.