Всему свое время. Почему иногда лучшее, что мы можем сделать — это ждать
Сегодня я делал тестовое задание для одной компании, в котором мне нужно было исследовать целевую аудиторию. Исходя из опыта и предпочтений, я ушел в психоэмоциональную составляющую портрета. Как маркетолог, и в какой-то мере психолог, я верю, что в большинстве случаев людей к поиску работы ведут нерациональные и нематериальные вопросы, проблемы и потребности, а совсем не больше зарплата и круче офис.
Описывая целевую аудиторию, я словил себя на мысли, в какое тяжелое время мы сейчас живем. 100-200 лет назад потребности человека были значительно меньше, знал он меньше, и мечтал о меньшем. Сегодня же, человек заботится о самореализации, успешной карьере, семейных отношениях, социальном статусе и социальной ответственности, экологии, влиянии бизнеса, этических нормах.
Раньше тоже встречалось подобное. Но вряд ли вы будете спорить, что индустриальная, а затем и информационная революции создали новый мир, в котором из старого не осталось практически ничего. И в этом новом мире возникли новые требования.
В 25 уже нужно получить профессиональное признание. Мы хотим вести активную социальную жизнь. Хотим хорошую зарплату и не париться из-за денег. Обязательно должны быть независимы в принятии решений. Важно найти свою цель и «ту работу». Мы обязательно должны много путешествовать и иметь прекрасное подтянутое и накачанное тело. И огромной потребностью и сферой интереса является личная, а для многих именно сексуальная, жизнь, где все должно быть феерически. Резюмируя, в 25 мы должны уже достичь всего — полностью самоактуализироваться и реализовать свой потенциал.
Что же мы делаем для этого? Очень много. Поэтому в Гугле самые популярные вопросы начинаются со слова «как». Но я бы назвал это беспокойством раньше срока. В большинстве случаев, все что мы делаем — это бегаем по кругу.
Бежим мы по двум причинам:
- От страха, что если в 25 этого всего не достигнем, то все — можно дальше не жить. Для многих это такой огромный источник стресса, что они практически жить не могут. Правда.
- Потому, что верим, что все из списка нам нужно и очень реально получить до 25.
Первое и второе — ложь.
Я не говорю, что работа над собой и профессиональное развитие сами по себе неправильны, совсем нет; но важно учитывать, когда в жизни человека это должно происходить и зачем.
Мы же делаем все как по шаблону. Как будто какая-то сверх сущность требует от нас исполнения задач точно в срок:
- до 25: получить образование, крутую работа и заработать миллион, купить машину.
- до 30: стать директором или сделать успешный бизнес, построить дом, родить детей.
А надо ли так ограничиваться?
Надо ли доводить себя до безумия требованиями «успеть?»
Кто вообще установил нормы до какого возраста нужно что-то сделать.
Не лучше было бы установить правила после какого возраста стоит только пытаться что-то сделать?
Я помню, как Баал-Шем-Тов, этот гений начала восемнадцатого века, не позволял своим ученикам читать определенные духовные тексты, пока им не исполнилось тридцать пять. Тридцать пять, Карл! Читать книгу только после 35!
Если вам близка духовность, то вот вам пример. Некоторые духовные учителя говорят, что задача человека в первой половине жизни – связаться с миром материи: научиться ремеслу, подружиться с деревом, землей, ветром или огнем.
Когда Юнг основал учебный центр в Цюрихе, он не принимал на учебу тех, кто еще не добился успеха в какой-то другой сфере. Это был способ сказать «тридцать пять лет или больше».
Представляю себе, как сейчас, у нас берут на курс подготовки психотерапевтов только после 35 и когда уже есть успешная карьера. Было бы значительно меньше «психотерапевтов», которые «лечат» только потому, что в другой сфере не получилось.
Добавлю, что далеко не все молодые люди доходят до нужного состояния к нужному возрасту. Некоторые слишком привязаны к земле, берут на себя огромную ответственность, обязываются поддерживать других; они развиваются медленно, несут огромную ношу, чувствуют, что не имеют права поднимать голову. Они идут по депрессивной дороге. Они не становятся художниками или музыкантами, они не дают места искусству.
Культура дефицита средневековья — если назвать только одну культуру дефицита — не давала молодым людям много возможностей для полета фантазий и желаний о том, как могла бы развиваться их жизнь. Наша культура изобилия и привилегий устанавливает очень мало ограничений; и для многих неизвестно понятие необходимости и ограничений.
Я затрудняюсь с полной уверенностью утверждать, что свобода и изобилие — это плохо для молодых. Но если посмотреть на нас в свете трех слов: «наивность, неготовность, пассивность», то я не могу делать вид, что нам стоит продолжать бегать по кругу.
В сегодняшнем размышлении я хочу донести мысль, что не обязательно требовать от себя достичь всего до 30. Есть другая возможность — разрешить себе узнавать и достигать после 30.
Иллюстрации Алены Нагель.