Ложные обещания стоицизма
Древняя философия стоицизма сегодня переживает перерождение. Райан Холидей, Тим Феррис, Патрик Бет-Дэвид и другие пропагандируют стоицизм как ценное руководство по жизни, и он привлекает интерес руководителей компаний, профессиональных спортсменов и айтишников Силиконовой долины. Но есть веские причины посмотреть на стоицизм под другим углом и не считать его «философией и руководством для жизни». И, хотя стоики поднимали важные вопросы и проблемы, ответы, которые стоики предложили на эти вопросы глубоко проблематичны.
Что зависит от нас, а что нет
Вернемся к вопросу, который я поднял в предыдущей статье.
Популярные трактовки стоицизма повсеместно подчеркивают точку зрения стоиков о том, что есть то, что мы можем контролировать, и то, что нет. Считается крайне важным правильно различать их. Многие из сегодняшних сторонников стоицизма цитируют знаменитую Молитву о безмятежности, чтобы объяснить то, что они считают сутью этого важного пункта учения стоицизма: «Боже, дай мне спокойствие, чтобы принять то, что я не могу изменить, мужество изменить то, что я могу, и мудрость, чтобы понять разницу».
В своей книге «Стоицизм на каждый день» предприниматель и медиа-личность Райан Холидей излагает этот момент следующим образом:
Самая важная практика в философии стоиков — это разграничение между тем, что мы можем изменить, и тем, что мы не можем. На что мы имеем влияние, а на что нет. Рейс задерживается из-за погоды — никакие крики на представителя авиакомпании не положат конец шторму. Никакое количество желаний не сделает вас выше или ниже, и вы не родитесь в другой стране. Как бы вы ни старались, вы не сможете заставить вас кого-то полюбить. И вдобавок ко всему, время, потраченное на то, чтобы бросаться на эти неподвижные объекты — это время, не потраченное на то, что мы все таки можем изменить.
«Стоицизм на каждый день», Райан Холидей
В этом совете в целом есть что-то правильное. Проблема, однако, в том, что стоицизм одобряет детерминизм — точку зрения, согласно которой наши действия и выбор обусловлены факторами, находящимися вне нашего контроля. Так что, образно говоря, происходящее от нас не зависит. И если от нас ничего не зависит, то какая польза в советах Холидея, Молитве о Безмятежности или в чьих-либо советах, если на то пошло? На этот вопрос нет философски последовательного ответа, кроме: «вообще никакого».
Главный теоретик стоицизма Хрисипп считал, что действие зависит от нас (или находится в нашей власти), если оно, по крайней мере частично, вытекает из причины, которая находится внутри нас. Но он также считал, что эти внутренние причины (наши суждения, ценности, мотивы и выбор) являются неумолимым результатом целой цепи предшествующих (и столь же неумолимых) причин, которые он назвал Судьбой. Получается, что бы вы ни делали или ни решили сделать — жениться ли, уйти с работы или заказать еще один бокал пива, — вы должны это сделать; ваши решения и действия всегда обусловлены факторами, предшествовавшими вашему рождению. Несмотря на то, что он сам говорит, что есть некоторые вещи, которые все таки зависят от нас, Хрисипп не одобряет свободу воли и полностью поддерживает детерминизм.
Стоики часто говорят, что, хотя события не зависят от нас, наши суждения о событиях полностью под нашим контролем. Однако подразумевается, что наши суждения не имеют ничего общего с тем, что с нами происходит или не происходит. Каждое событие предопределено происходить именно так, как оно происходит, но мы можем приспособиться к событиям (а не оплакивать их), рассматривая их как неподвластные нашему контролю и как божественно предписанные. Как выразился один древний писатель Гипполит, комментируя стоицизм, суть:
Они тоже Зенон и Хрисипп утверждали, что все предопределено, по следующей модели. Когда собаку привязывают к повозке, если она хочет следовать, ее одергивают и она идет следом, заставляя ее спонтанный поступок совпадать с необходимостью, но если она не хочет следовать, ее в любом случае вынудят. Так и с людьми: даже если они этого не захотят, они в любом случае будут вынуждены следовать тому, что предначертано судьбой.
A. A. Long and D. N Sedley, The Hellenistic Philosophers, vol. 1, 386.
Чтобы философия была полезной в качестве руководства в жизни, она должна признать, что у нас есть некоторый подлинный контроль над нашими действиями и выбором, которые влияют на то, где мы окажемся в жизни и что происходит вокруг.
Философия стоиков не оставляет нам силы влиять на события, а только в лучшем случае дает способность добровольно взять себя в руки и приспособиться к неизбежному — верно следовать за повозкой, как привязанный пес. Некоторым это может дать ложное чувство утешения, но это не совсем вдохновляющий взгляд на жизнь.
В своей книге «Как быть стоиком» Массимо Пильюччи признает эту проблему. Но его способ решения этой и других проблем состоит в том, чтобы «обновить» стоицизм до такого состояния, чем он никогда не был, чтобы он соответствовал современным требованиям мира:
Многие из конкретных понятий, разработанных древними стоиками, уступили место новым, введенными современной наукой и философией, и поэтому нуждаются в обновлении. Например, четкая дихотомия, которую стоики провели между тем, что находится и не находится под нашим контролем, слишком строга: помимо наших собственных мыслей и взглядов, есть некоторые вещи, на которые мы можем и, в зависимости от обстоятельств, должны влиять — вплоть до того момента, когда мы признаем, что больше ничего не в нашей власти сделать.
«Как быть стоиком» Массимо Пильюччи
Отказываясь от стоического детерминизма, Пильюччи также отбрасывает центральную стоическую доктрину о том, что живой, рациональный Бог пронизывает все во Вселенной и лично упорядочивает все к лучшему, заменяя это учение атеизмом, дарвиновским естественным отбором и современным научным понятием причинности. Каковы бы ни были достоинства этих изменений, то, что остается в книге «Как быть стоиком», не является стоицизмом.
Всепроникающий детерминизм стоицизма, вероятно, заставляет многих современных популяризаторов сосредоточиться на Эпиктете, стоике позднего периода Римской империи, который учил, что человеческая способность суждения совершенно свободна и не стеснена даже Богом. Однако вводит ли Эпиктет в стоицизм понятие свободы воли, это не ясно.
Хотя стоики поднимают важный вопрос о том, что находится под нашим контролем, а что нет, они не могут предложить ничего близкого к удовлетворительной точке зрения по этому вопросу, а тем более к тому, чтобы строить на этих ответах жизнь.
Опираясь на учение стоиков о том, что наши души являются частицами Бога, Эпиктет утверждал, что так же, как Бог полностью свободен, так и наша способность суждения. Вопрос о том, как неограниченная способность суждения может соответствовать стоическому детерминистскому мировоззрению, по-видимому, не вызывал у него особого беспокойства.
Наиболее вероятная интерпретация состоит в том, что Эпиктет считал, что наше суждение влияет только на нашу психическую жизнь, в то время как сами события происходят так, как того хотел бы Бог (или Судьба). В таком случае свобода, по Эпиктету, заключается не в том, чтобы обладать способностью контролировать события нашей жизни или влиять на них, а в том, чтобы быть свободным от разочарования и боли, которые возникают из-за желаний, чтобы события происходили иначе, чем они есть.
Совет о различении того, что зависит от нас, а что нет (и действовать соответственно), имеет смысл только в контексте того факта, что у людей есть свобода воли. Принятие этого факта требует отказа от основного взгляда стоицизма на реальность: его детерминистских рамок, включая его призывы добровольно приспосабливаться к событиям.
Неприятное открытие, не так ли?
Стоический подход к оценке
Рассмотрим еще один аспект стоицизма, который особо превозносится в современных популярных книгах. Стоики справедливо настаивают на том, что ваше психологическое благополучие глубоко зависит от того, что вы цените, и поэтому вам нужно тщательно подумать о том, что действительно ценно в жизни, а что нет.
В своей книге «Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века» профессор философии Уильям Ирвин выражает эту точку зрения со стоической точки зрения следующим образом:
Как выразился Эпиктет, «Людей расстраивают не сами вещи, а их суждения об этих вещах». Чтобы лучше понять это утверждение, предположим, что кто-то лишает меня моей собственности. Он причинил мне вред только в том случае, если, по моему мнению, моя собственность имела реальную ценность. Предположим, в качестве иллюстрации, что кто-то украл бетонную купальню для птиц с моего заднего двора. Если я дорожил этой купальней для птиц, я буду очень расстроен. Если я равнодушен к купальне для птиц, я не буду расстроен. Мое спокойствие не будет нарушено. Помогают ли мне или вредят события, которые случаются со мной? Все зависит, говорят стоики, от моих ценностей. Они продолжали бы напоминать мне, что мои ценности должны быть тем, что я полностью контролирую. Поэтому, если что-то внешнее причиняет мне вред, это моя собственная вина: я должен был принять другие ценности.
И сразу возникает сложность. Ведь если вы принимаете стоический детерминизм, то у вас нет контроля над тем, что вы цените, и этот совет становится бесполезным. Даже если вы допускаете идею о том, что события зависят не от вас, но ваши оценочные суждения о них зависят от вас, стоический взгляд на то, что вы должны и не должны ценить, так же вреден для вашей жизни, как и ее детерминированное мировоззрение.
Высокая оценка жизни и того, что вы любите, сопряжена с возможностью боли, потерь и разочарований. Совет стоицизма состоит в том, чтобы закалить себя против этой возможности, убив свою способность ценить что-либо.
Как отмечает Уильям Ирвин выше, стоики считают, что вы должны ценить только то, что вы контролируете, — и для них это означает ваши суждения и, следовательно, ваши эмоции и моральный характер. Если вы цените все, что не находится под вашим контролем, вы будете дорожить вещами, которые судьба может забрать у вас в любой момент, и это настроит вас на жизнь, полную боли и разочарований. В результате они считают, что весь спектр жизнеобеспечивающих и улучшающих жизнь ценностей — богатство, искусство, технологии, успех в карьере, семья и т.д. — бесполезны и не имеют какую-либо подлинную ценность. Чтобы сохранить эту точку зрения, стоики должны регулярно тренироваться, чтобы различать такие ценности.
Марк Аврелий приводит нам поразительный (и тревожный) пример такой практики из своей жизни:
(Нужно) представлять себе насчет подливы или другой пищи такого рода, что это рыбий труп, а то — труп птицы или свиньи; а что Фалернское, опять же, виноградная жижа, а тога, окаймленная пурпуром, — овечьи волосья, вымазанные в крови ракушки; при занятии сексом — что это трение внутренностей и выделение слизи с каким-то содроганием. Вот каковы представления, когда они метят прямо в вещи и проходят их насквозь, чтобы усматривалось, что они такое, — так надо делать и в отношении жизни в целом, и там, где вещи представляются такими уж преубедительными, обнажать и разглядывать их невзрачность и устранять предания, в какие они рядятся.
«Размышления» 6.13, Марк Аврелий
Как замечательно выразился Эпиктет:
В каждом из предметов, очаровывающих душу, приносящих пользу и вызывающих к себе любовь, помни говорить себе, каков он, начав с предметов самых незначительных. Если ты любишь горшок, говори: „Я люблю горшок”. Ведь если он разобьется, это не приведет тебя в смятение. Если ты любишь своего ребенка или жену, говори, что ты любишь человека. Ведь если он умрет, это не приведет тебя в смятение… Хотя у меня умер ребенок, я сохраняю свою бесстрастность так, словно он не умер.
«Энхиридион», 3, Эпиктет
С психологической точки зрения, такой подход к ценностям — это попытка избежать боли, разочарования и потерь в мире, в котором все, что вы, возможно, хотите, любите или о чем заботитесь, — недолговечно, легко теряется и ненадежно сохраняется. Если любить то, над чем у вас нет контроля, говорят стоики, вы будете вечно несчастны.
Марк Аврелий принял философию, которая обещала стойкость и внутренний покой в том, что он считал враждебным миром. Но это было ложное обещание.
Ведь по сути, правда, что высокая оценка жизни и вещей в ней, сопряжена с возможностью боли, потерь и разочарований, иногда очень острых. Совет стоицизма состоит в том, чтобы закалить себя против этой возможности, убив свою способность ценить. Это не рецепт внутреннего покоя; это рецепт уничтожения любой возможности для счастья.
Осознание и принятие того факта, что ваша продолжительность жизни ограничена, является еще одной причиной для того, чтобы высоко ценить свою жизнь и извлекать из нее каждую радость, которую вы можете. Это требует усилий, эмоциональных вложений и риска. Да, когда-нибудь ваш ребенок умрет, но это не значит, что, пока он жив, вы должны отказаться от любви к нему. Напротив, удерживать себя от слишком сильной привязанности — значит удерживать себя от любви. Умерить такие эмоции, как любовь, восторг, радость или страсть, — значит убить в себе способность жить. Стоическая точка зрения на ценности, в конечном счете, антиценна.
Что касается личного дневника Марка Аврелия, который сегодня называют «Размышлениями», то с одной стороны, он искренне утверждает стоическую доктрину, что все происходящее божественно устроено к лучшему. Но, учитывая его стоический подход к оценке, он обнаруживает, что в этом лучшем из всех возможных миров мало что можно любить. Он часто говорит о тщете существования, незначительности жизни, абсолютной бессмысленности многого из того, что составляет человеческое существование. «И вообще смотреть на человека как на нечто убогое: вчера ты сперма, а завтра мумия или пепел». 4.48
С такими взглядами вряд ли стоит говорить, что это руководство, с которым хочется прожить жизнь.
Необходимость принципов
Кто-то может спросить: если исходная стоическая философия так плоха, не можем ли мы из него выбрать те немногие кусочки, которые мы считаем полезными, изменить другие, и отбросить все остальное?
К сожалению, я не готов идти на такую ментальную и интеллектуальную акробатику. Ведь, чтобы воспользоваться советами о следовании подлинным ценностям (о которых учит стоицизм и которые по-настоящему важны), нам понадобится рациональное представление о том, что стоит ценить, а что нет, — нам нужно будет следовать именно тем принципам, в которых стоицизм призывает нас быть равнодушными ко всему дорогому.
Но в целом, конечно, мы можем. Но важно четко понимать, что именно это мы делаем. Потому что в той степени, в какой мы все применяем стоицизм с вероятностью в 100% не является стоицизмом. Мы отказываемся от этого и неявно полагаемся на различные (и часто неопознанные) философские идеи. Чтобы действительно извлечь пользу из философского руководства, нам нужно было бы интегрировать все идеи, чтобы понять, является ли то, что мы имеем в конце, функциональной основой для жизни или просто непоследовательным набором полезных советов, неподтвержденных принципов и фантазий, которые не могут последовательно продвигать нас к счастью.
Чтобы отнестись серьезно и извлечь пользу из советов о том, что зависит от нас, а что нет, нам нужно было бы отвергнуть любую форму детерминизма (стоического или современного) и принять тот факт, что у нас есть свобода воли, а это требует тщательного обдумывания того, что именно в наших силах изменить, а что нет. Только так мы сможем сформулировать наши цели и рационально направить усилия.
Аналогичным образом, чтобы воспользоваться советом о следовании подлинным ценностям, нам нужна рациональная концепция того, что ценить, а не та, которая связана с детерминированным мировоззрением, в котором, как утверждается, лучшее, что мы можем сделать, — это принять свою судьбу и отказаться от всех ценностей, чтобы минимизировать боль. На самом деле нам нужно было бы стремиться именно к тем жизнеобеспечивающим, обогащающим жизнь ценностям, к которым стоицизм призывает нас быть равнодушными.
В конце концов, я хочу сказать, что, вопреки стоическому мировоззрению, мы живем в мире, в котором достижение подлинного счастья возможно. И мы прекрасно понимаем, что требуется для его достижения, и мы выдвигаем мысль и усилия, которые для этого требуются. И таким образом, жизнь может быть и должным образом должна быть амбициозным и неустанным стремлением к личному счастью и радости, потому что стремление и достижение этих ценностей — это то, что делает жизнь осмысленной и достойной жизни.